Поезд шел в Литву. Ночью прибыли в Каунас.
Нас, группу бритоголовых, не выспавшихся юнцов,
частично пьяных, провели через здание
вокзала к специально подогнанным, темно-зеленым ЗИЛам,
крытых брезентом. Я не помню, о чем я тогда думал.
Помню одно. Все молчали. Я переставал принадлежать себе. Обстоятельства вокруг диктовали свои жесткие условия
подчинения. Никакой гаммы чувств и переживаний я не испытывал. Озноб, чувство голода, неизвестность – перекрывалось ощущением свершаемого поступка.
ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС я шел навстречу испытаниям. Иногда
подсасывало под ложечкой от чувства...ВОТ ОНО, НАЧИНАЕТСЯ. В местном военном клубе весь актовый зал был полон шевелившимися, лежавшими, жующими насвай
и пускающими слюну узбеками. Помню холодный паркетный пол и растеленную на нем куртку. Ни одиял ни подушек нам не выдали. Утром построили тутже, в зале.
Маленький татарин в серой, парадной шинели, фуражке и капитанскими погонами на плечах выкрикнул мою фамилию. Я подошел. – Художник ? Пойдешь в Муцениеки, штаб 27 корпуса ПВО. И все. Что-то себе записал и исчез. Появился прыщавый сержант. Назвал две фамилии. – Ляпин и Желакявичус со мной…
Вышли из поезда в Риге. Прыщавый потребовал с нас по рублю, и повел к стоянке такси. Сели. Таксист вставил в магнитолу кассету. Едем. Зазвучала модная певица. Как ни странно, я знал, что её зовут Ким Вайлд, и даже помнил,
как назывался её хит. «Ударь, ещё ударь». Такси остановилось у серого, бетонного забора. Сгорбленная фигура солдата, метущего осенние листья. Когда мы проходили мимо, он поднял на нас сощуренные глаза и кривя рот процедил сквозь зубы: - Вешайтесь, духи…
Капитан Эрмансон.

Командир учебной роты носил фамилию Эрмансон.
Он был невероятно стар. По виду за пятьдесят.
Пять маленьких звездочек покоились на его золотом погоне. Китель, с иголочки, был весь увешан юбилейными медалями и значками. Аэродром фуражки ядовито-зеленым нимбом парил над его седыми бакенбардами.
Говоря свою торжественную речь перед строем молодых солдат, он постоянно поднимался на носки своих блестящих, офицерских ботинок и шевелил пальцами бледных сухих ладоней, вперив взгляд своих бесцветных
глаз в пространство над нашими головами.
- Чистить кремом необходимо только нижнюю часть
солдатского сапога, она кожаная, поскольку верхняя,
синтетическая, под влиянием жировых масел, содержащихся в креме, разрушается. Следовательно, сапоги
служат меньше положенного уставом срока…
О том, что устав предполагал правильный износ сапогов
было для меня открытием. Но главное открытие мое было впереди. Тогда, к своим восемнадцати годам, я уже слышал
о мужиках не равнодушных к другим мужикам. Но я не как
не ожидал оказаться объектом сексуального домогательства
со стороны старшего по званию. Да и вся наша рота из шестидесяти человек, построенная Эрмансоном в казарме
у своих кроватей, в солдатском ниглеже, молча и обреченно
терпела его проход вдоль коек, сопровождающийся прижиманиями, поглаживаниями и инструкциями, как нужно себя вести в армии настоящему солдату.
Скажу больше. Сержантами в учебке были те, кто оправдал его сексуальные фантазии. Не хочется мне об этом писать.
Будучи пару раз схваченным в углу за ногу цепкими руками
капитана, я впредь стал осторожным, а потом и вообще слинял из сферы его влияния. Но об этом позже.

Добавлено (18.07.2010, 01:25)
---------------------------------------------
Когда всем надо, надо, чтоб кому-то хватало то, что есть.
Поэты, музыканты, художники борются за право быть услышанными, чтобы потом успешно торговать этим правом? В этом успех? А что будет с тобой, с твоей душой,
ты подумал? Вариант превратится в чудовище, тебя не пугает? Нет. Со стороны все будет как-бы нормально,
достойно, солидно. К тебе потянутся люди. Зачем? Подумай. Многим от тебя что-то станет нужно.
Твое присутствие, слово, помощь. Готов ли ты к этому?
Есть в тебе что-то такое, что им нужно? Или просто ты станешь декорацией в искусственно созданном интерьере.
Информационным поводом. Объектом скрещения различных интересов. Ретранслятором «полезных» мыслей.
Кому полезных? Об этом ты знаешь сам. Ты заслужил это право. Ты столько лет возделывал свою делянку, просчитывал ходы, искал связи, тратил средства и здоровье.
Такими мыслями ты себя успокаиваешь. Итак. Чего ты добился? Ты стал заметен. Ты рад? Мне грустно. Почему?
Я сочувствую положению, в которое ты попал. Творчество?
Твое творчество превратилось в одно сплошное желание
НРАВИТЬСЯ. Ты стал осторожен, расчетлив и деловит.
( в душе). Внешне ты поддерживаешь тот имидж, который создал, или ПОЛУЧИЛСЯ. Ты стал человеком системы.
А система не прощает ошибок. Но ведь ты – человек.
А ЧЕЛОВКУ СВОЙСТВЕНО ОШИБАТЬСЯ.

Добавлено (18.07.2010, 01:26)
---------------------------------------------
И здесь ты приспособился. ОБОЗНАЧИЛ КОЛИЧЕСТВО СВОИХ ОШИБОК И СДЕЛАЛ ИХ СВОИМИ ДОСТОИНСТВАМИ. Стал трепетно относиться к деньгам.
Привык к комфорту. Обуржуазился. Уровень твоих проблем
свелся к двум вопросам. ПРИГЛАШЕНИЕ и СКОЛЬКО?
Если раньше ты задавал вопросы себе, пытаясь найти ответы у других, то сейчас отвечаешь на вопросы других,
параллельно своим запросам. И вот знаменательный момент. ТЫ ДОСТИГ ПОТОЛКА. Ты выше, ты сильнее,
ты получил свое место под Солнцем. Приготовься, сейчас будет БОЛЬНО!!! Все привыкли, что ты ТО, а не ЭТО.
Ты превращаешься в памятник. Тебя перестают воспринимать как живого человека. Всем ясно, что ты можешь, а чего нет. К ТЕБЕ ПРИВЫКЛИ и вследствие чего, интерес к тебе падает. НЕ ОЖИДАЛ? Срочно надо выпускать диск, издавать книгу, давать интервью.
А СКАЗАТЬ ТО НЕЧЕГО. Ты пуст, как бубен шамана.
Все что ты писал, пел или рисовал, уже заняло положенное место, получило свою оценку и имеет денежный эквивалент. И я вижу два пути. Либо ты сломаешься и исчезнешь. Либо ты начнешь работать над собой.
Часто второе вытекает из первого, хотя и возможен вариант
другого пути. Ты начинаешь работать над собой и НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ ПОМЕНЯТЬ. Поздравляю! На горизонте новое испытание. НАРКОТИКИ И АЛКОГОЛЬ.
Возможна перманентная ситуация. Контролируемая зависимость. Ты знаешь норму. Ты знаешь дозу. Ты знаешь время и место. ТЫ ОСТАЛСЯ ЧЕЛОВЕКОМ СИСТЕМЫ.
Но…СИСТЕМА ПОЛУЧИЛА САМЫЙ СИЛЬНЫЙ МЕТОД КОНТРОЛЯ НАД ТОБОЙ. Если раньше ты имел моральную и психологическую зависимость от системы,
то сейчас имеешь еще и ХИМИЧЕСКУЮ. Ты подсел. Узнаете себя – поймете ближнего.
Я так думаю. Все, что я написал, это мировая практика, помноженная на мой личностный интуитивный метод познания общества,
в котором «Я ИМЕЮ ЧЕСТЬ НАХОДИТЬСЯ».
О себе.
Я вне системы.
Я вне системы ценностей системы.
Я многое вижу, но о многом молчу.
Вы еще не готовы слышать ВСЕ, что я способен вам сообщить. Вы заняты собой? Я тоже.
Разница между нами, это разница места и времени,
откуда мы наблюдаем внешнюю и внутреннюю реальности.
В войсках ПВО есть такие термины. ЗОНА ОБСТРЕЛА и
СЕКТОР ПОРАЖЕНИЯ. Зона обстрела зависит от мощности ракетной системы ПВО, а сектор поражения являет собой радиус его действия. Между радиусами есть
МЕРТВАЯ ЗОНА, попав в которую ты СПОСОБЕН УЦЕЛЕТЬ. Так был спланирован полет «немецкого хулигана» приземлившего свой спортивный самолет
в 1986 году на Красной площади в Москве. Я чертил карту его полета. И я могу сказать, как пострадавшая сторона
этого «хэппининга». Маршрутом его полета была сложная
кривая, обходившая все зоны поражения и сектора обстрела
средств ПВО СССР. Но поступил приказ считать это «случайностью» с одной стороны и «невыполнением служебного долга» с другой. В результате смена всего генералитета. Я не планировал писать такую длинную статью. Еще раз повторю. Я НЕ СЧИТАЮ ВАС ГОТОВЫМИ К ТОМУ, ЧТО Я СПОСОБЕН ВАМ ПОВЕДАТЬ. Я не хочу нарушать ваше право на автономию
мыслей, мировоззрения и поступков. Я ЛЮБЛЮ ВАС,
поэтому оберегаю. Еще я страхую себя от ваших выводов
в мою сторону. Сколько раз я убеждался в том, что люди
не хотят слышать правду о себе. Носители этой правды являются изгоями. Чтожь? Я могу поставить себя на их место, поскольку знаком с ним. Хотя бы по службе в армии.
Итак. Мне продолжать? Одно я знаю точно. Я пишу это не для себя. Я пишу это для вас. Если что-то в вас шелохнется,
то моя цель достигнута.

Добавлено (18.07.2010, 01:27)
---------------------------------------------
Я немецкий пилот
Я Матиас Руст
Я уменьем своим, беспримерным горжусь
Высота 600 метров, известен маршрут
И в Москве меня ценят,
И в Германии ждут…

Я – герой, победитель
Я, конечно, рискую
Ведь секретный полёт
Самолётом рисую…
Облетаю и прячусь
Знаю – будет награда
Допускает Москва
В своё сердце блок НАТО

В фанерном самолётике
Я пересёк границу
А тем, кто пропустил меня
Полёт мой будет сниться
И от Москвы до Таллина
Идёт переполох
Снимают всех начальников
Кто был хорош – тот ЛОХ
А я сижу в Лефортово,
Играю на трубе,
И преподносят торты мне
Агенты КГБ…

Я не шпион!
Я бедненький немецкий интурист!
Испуганный и бледненький,
Талантливый артист…
И потому тихонечко
Я до сих пор живу,
ЧТО Я – МОЛЧУ
Про миссию секретную свою.

P.S. Я не понял, ушло ли к тебе моё письмо. Подтверди, пожалуйста, получение или неполучение.

Добавлено (27.04.2011, 14:58)
---------------------------------------------
в.ч.55725 \"ЗОНА ОБНАРУЖЕНИЯ\" Новобелица, НАРКОМАНЫ
Швайбович и «ЗОНА ОБНАРУЖЕНИЯ» - Новобелица.

Швайбович, психиатр 13 отделения психиатрической больницы
Новобелица ( что в Белоруссии, под городом Гомелем) порядки в отделении имел жёсткие, если не сказать больше – ЖЕСТОКИЕ. Постоянная изоляция пациентов в условиях душного и сырого помещения. Полное отсутствие прогулок.
Зачем пациентам воздух, трава, небо? Ведь это не люди, это просто «ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ», который волею
«СЛУЧАЙНОСТИ» оказался под его «ЧЕЛОВЕЧНОЙ ОПЕКОЙ». Вася Кастратов, доведённый до состояния крайней низости, питался рыбными костями из туалетного ведра, в котором, среди обгаженной газеты, битых яиц, тухлых овощей,
выкинутых непонятно кем, находил рыбные хребты с остатками мяса, и став раком над ведром, пихал их себе в рот. Швайбович знал об этом факте «Доп.ПИТАНИЯ», но это его нисколько не напрягало. Я бы даже сказал обратное. В отделении были созданы все условия для «ЛЕЧЕНИЯ», которое целиком и полностью контролировалось персоналом, специально отобранным Швайбовичем по «национальному признаку».
Санитары, как правило, были хохлы, а женский персонал путал русские слова с белорусскими, и был приехавшим в Гомель из умирающих деревень области.
Зачем я это пишу? Зачем мне повышать уровень своих проблем,
которых у меня и так до черта? Не знаю. Я многого не знаю.
Я могу сейчас на уровне предположений и догадок, полученных мной в результате осмысления собственной биографии, сделать выводы о том, что долгие годы находился в «ЗОНЕ ОБНАРУЖЕНИЯ» начавшейся в период моей службы в воинской части 55725 в деревне Муцениеки, под городом Рига в 1985-85 годах. Сейчас у меня вырубили доступ в Интернет.
Сколько это продлиться? Не ведаю. Что будет со мной дальше?
Не знаю. Какой метод пытки выберут люди от которых зависит моя дальнейшая «ТВОРЧЕСКАЯ» судьба? Ума не приложу. Знаю одно. У этих людей за душой нет ничего святого. Бог им судья.

НАРКОМАНЫ.

Наркоманы в отделении у Швайбовича были на особом положении. У них была отдельная палата, у них был бесконтрольный доступ к розетке и ЕСТЕСТВЕННО они находили то «ЛЕЧЕНИЕ» которое считали выгодным.
Они контролировали все передачи, они имели возможность обменивать тряпье и ценности, отобранные у обычных психов на дозы с героином, которые им доставляли прямо под форточку на втором этаже. На веревке спускался «ХАБОР» и на веревке же поднималась «МЗДА». При мне их окопалась целая группа, человек пять. То, что эти «ЛЮДИ» творили в отделении, поддается описанию лишь отчасти. Помочиться на голову поверженного врага, или публичный мужской минет
было частью «ШОУ», которое наркоманы устраивали под жесточайшим и циничным «НАБЛЮДЕНИЕМ» санитаров
Швайбовича. Потом, когда доза доставалась, наркоманы кололись одним шприцом. Это был «ритуал ПОСВЯЩЕНИЯ в рыцари». Когда они выходили курить и оголяли тыльную сторону руки, откуда у нормальных людей берут кровь из вены, там из маленькой дырочки по руке стекала тонкая красная струйка, на спокойных, отрешенных лицах было написано:
«ГАРМОНИЯ МИРА НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ», а потом они пили чай.